Кооп-стоп [сборник] - Ксения Васильевна Бахарева

кооперации, Косыгин считал необходимым реформировать всю советскую экономику, сделав ее более свободной для проявления всяческой инициативы. Для претворения задуманного в жизнь он начал проводить довольно успешную реформу, которая и получила название «косыгинской». Эта передовая реформа была рассчитана на значительное расширение самостоятельности предприятий, возможность материального стимулирования труда и, наконец, децентрализацию планирования. Что бы впоследствии ни писали историки, восьмая пятилетка 1966–1970 годов оказалась самой успешной в советской истории, получив гордый эпитет «золотая». Именно Косыгину удалось наладить массовое производство товаров широкого потребления, тем самым впервые после победы над фашизмом сместив акцент с военной тематики производства.

Марк Бородин провел высоких гостей во главе с Алексеем Николаевичем Косыгиным по районному потребсоюзу, показывая складские помещения, производственные заготовительные и колбасные цеха, магазины и кафе. Косыгин был сдержан, иногда резок в высказываниях, но весьма прост и не любил словопрений, восхвалений и подхалимства. Простота Косыгина была не наигранной, а сутью его как человека. И дело было не в том, что он питался в кафе вместе со всеми, а в его поведении, обращении с окружающими.

Была еще одна черта – интеллигентность, которая отличала Косыгина от многих партийных деятелей. Без пресловутого хамства власть имущих. Та же интеллигентность отличала и Марка Бородина. Глубокий взгляд больших черных глаз был спокоен, казалось бы, при любых обстоятельствах, даже при встрече самой высокой делегации. К тому же нос с горбинкой придавал некий аристократизм.

Разумеется, они понравились друг другу. Вечером в ресторане, закрытом на спецобслуживание, Косыгин настойчиво отпустил партийную свиту, утомившую пустопорожней дискуссией на тему роста потребительской кооперации. Он был немногословен, его эрудиция, основанная на колоссальном опыте, позволяла быстро ориентироваться в обсуждавшихся вопросах. Единственное, чего ему не хватало, так это знания сельского хозяйства. Да он этого и не скрывал.

– Ты, Марк Наумыч, здесь как настоящий хозяин. Все-то у тебя налажено, коллектив слаженный, прибыль стране отличная и народ кормишь. Как это тебе удается?

Марк Бородин только хмыкнул в ответ, пожимая плечами. Близко посаженные большие большие глаза не радовались нечаянной похвале, напротив – они источали некую-то невиданную почти собачью тоску, как будто только ему было ведомо, в какой тупик идет набравший бешеную скорость поезд.

– Алексей Николаевич, можно я спрошу? Почему в нашей стране так стремительно развивается дефицит? – поинтересовался Марк Наумович.

– Все непросто. Видишь ли, рост благосостояния граждан оказался выше роста производства потребительских товаров, что и вызывает дефицит. К тому же мои противники в советском руководстве считают реформы экономики едва ли не отходом от ленинских принципов.

– А как же тогда быть с программой КПСС перехода к коммунизму к 1980 году?

– Меня это не касается, я в этом деле не участвовал.

– Но цифры-то откуда взяли? Ведь это же должно было через вас проходить?

– Нет, со мной не советовались.

– По-вашему, есть другие цифры?

– Какая разница, мы все равно не выполняем то, что написано.

– Тогда откуда взялся 1980 год?

Косыгин, не любивший ни Хрущева, ни Брежнева, лишь молча указал пальцем на потолок и перевел тему:

– То, что я увидел сегодня, меня порадовало. Слышал много, теперь увидел. Твой райпотребсоюз стал самым передовым в стране, и я намерен представлять твою кандидатуру на звание Героя Социалистического Труда.

Марк Наумович был польщен. Не то чтобы он стремился к наградам, но то дело, за которое он радел, которому он отдавал лучшие годы жизни, рано или поздно должно было дать плоды.

Вера Андреевна долго думала, как отомстить зарвавшемуся работнику райпотребкооперации Фиме, который так грубо отверг ее притязания. И придумала. Будучи на ответственной партийной работе, она имела определенный вес в прямом и переносном смысле слова. Вера Андреевна направилась в ОБХСС к знакомому старшему оперуполномоченному Вячеславу Горунову. Фронтовик, танкист, человек старой закалки не сможет равнодушно пройти мимо воровства в Оршицком райпотребсоюзе. А в том, что оно имеется, Вера Андреевна не сомневалась: она не однажды присутствовала на загородных посиделках, в которых отборный коньяк лился рекой. На трудовые доходы так не погуляешь.

Когда-то Вера Андреевна работала учителем русского языка в элитной советской школе. С годами обретя не только громогласный тембр голоса, но и внушительные формы, она завоевала непререкаемый авторитет, и ее продвинули по партийной линии по совместительству на должность секретаря партийной школьной ячейки. Вера Андреевна уже мечтала выстроить дальнейшую карьеру и дослужиться до директорства, а может, и того лучше – перейти в роно, как все внезапно оборвалось. Некая свободолюбивая ученица седьмого класса в своем сочинении на тему «Мой нелюбимый предмет» написала, что, дескать, ее учительница, то бишь она, Вера Андреевна, избила девочку линейкой по голове до крови, и отныне школьница не только боится учителя, но и ненавидит сей предмет. Разумеется, Вера Андреевна поставила за сочинение двойку и красным жирным фломастером на две страницы дневника оставила увесистую запись с требованием родителям срочно зайти в школу. Вскоре родительница возмутительницы спокойствия в школу пришла, и, не устраивая скандала, вывела Веру Андреевну на чистую воду, поскольку была главным редактором на телевидении. Нескольких точных фраз о крайне перевозбужденном состоянии педагога, оставляющего свои замечания размашистым почерком ярким фломастером на две страницы, оказалось достаточно, чтобы убедить учителя русского языка отойти от нападок. В результате Вера Андреевна получила строгий выговор с занесением в личное дело, перевыборы с должности секретаря партийной ячейки и предложение на увольнение по собственному желанию.

Однако не зря в народе говорят, что беда не приходит одна. Уволившись с работы, Вера Андреевна в неурочный час пришла домой и застала мужа, профсоюзного лидера камвольного комбината, в постели с молоденькой особой, время от времени исполнявшей обязанности его секретаря. Простить измены безвольному мужчине вдвое меньше ее ростом Вера Андреевна не смогла, но договорилась с использованием небольшой долей шантажа, что о разводе не может быть и речи, однако пусть муж идет куда хочет и живет с кем хочет, но непременно устроит ее на работу в каком-нибудь райком партии. Так бывшая учительница сначала оказалась в окружении районных партийных начальников, а вскоре и вовсе добилась повышения и перевелась в область.

Открыв кабинет старшего оперуполномоченного Горунова, Вера Андреевна с порога громогласно обрушила ворох информации:

– Ты должен их проверить, там такие махинации, там такие деньжищи, ты себе не представляешь, Вячеслав Николаевич!

– Вы о чем это, Вера Андреевна?

– Как о чем? Об Оршицком райпотребсоюзе!

Вячеслав Горунов, хлебнувши чаю, поперхнулся:

– Как об Оршицком райпотребсоюзе? Известно ли вам, что я уже пытался не раз проверять их работу, но все всегда сводится к тому, что